У Плиния, Диодоруса, Проперция, Сенеки нет ничего даже близко похожего на сюжет Ин. 2.
Эти описания расходятся с Евангелием во всех сюжетных пунктах, кроме одного - слова "вино"))
Но зачем автору Евангелия заимствовать что-либо касательно темы вина если у палестнинских евреев были свои собственные традиции виноделия и свадебных обрядов. Эти темы и образы неоднократно встречаются в ВЗ.
Зачем Иоанну пытаться произвести впечатление на поклонников Диониса историей настолько непохожей на все что изветно из сказаний об этом божестве?
Без фонтанов, без храма, без скалы, без воды по вкусу как вино, без привязки к конкретным датам и тд?
Просто в этой главе Эрман, помимо всего прочего, говорит, что утверждения о том, что история о превращении воды в вино, которая якобы повторяется в мифах о различных богах, не соответствуют действительности.
Я просто не могу понять зачем примешивать в эту историю Пифагора и его расчеты?
На какие-такие круги первоначальных читателей Евангелия могло повлиять употребление именно числа 153? И как это могло повлиять? Что это доказывало или подчеркивало?
Я не знаю что комментировать...