Уй, круто, - нарушил тишину Шурик, - ну круто! Коль, ты как?
- Никак, - сказал Колян, не открывая спекшихся глаз. - Огоньки
какие-то.
Шурик повернулся к Володину и, после того, как вызванные его резким
движением колебания эфира утихли, сказал:
- Слышь, Володин, а ты сам-то знаешь, как в этот вечный кайф попасть?
..- Так вот этот четвертый и есть тот, кто от вечного кайфа прется. И
объяснять ему ничего про этот кайф не надо, понял?
- А кто этот четвертый?
- Никто.
- Его как-нибудь увидеть-то можно?
- Нет.
- Ну может не увидеть, а почувствовать хотя бы?
- Тоже нет.
- Так выходит, его и нет на самом деле?
- На самом деле, если хочешь знать, - сказал Володин, - этих
прокуроров и адвокатов нет. Да и тебя, в сущности, тоже. Уж если кто-то и
есть, так это он.
- Не въезжаю я в твой базар. Ты лучше объясни, что делать надо, чтобы
в вечный кайф попасть.
- Ничего, - сказал Володин. - В том-то все и дело, что ничего делать
не надо. Как только ты что-нибудь делать начинаешь, сразу дело заводится,
верно? Так?
- По понятиям вроде так.
- Ну вот. А как дело завели, так сразу - прокуроры, адвокаты и все
такое.
- А как?
- Я же говорю, никак. Пока ты что-то как-то делаешь, ты все время или
прокурор, или адвокат. А тут ничего и никак не надо делать, понял?
Шурик некоторое время размышлял.
- Да ну его, - сказал он наконец. - Лучше я кокаину пять грамм
возьму, чем с ума сходить. Может, меня с этого вечного кайфа и не попрет -
вот не прусь же со шмали.
- Поэтому и не знает никто про вечный кайф, - сказал Володин. -
Именно поэтому.
.......
- Слушай, чего ты все так темнишь и темнишь? Можешь по нормальному
сказать, кто этот четвертый?
- Сказать-то что угодно можно. Смысла нет.
- Ну ты попробуй все-таки.
- Можно, например, сказать, что это сын Божий.