Фильм неплохой. Но как по мне, сложнейший грим не помог - это не живой Высоцкий. Мне это очень мешало смотреть. И все-таки это достаточно однобокое освещение его жизни. Если представить, что фильм посмотрит человек, не имеющий представления о Высоцком, думаю, что он не сможет понять, за что же его любили и любят миллионы.

Я пытался уйти от Любви,

Я брал острую бритву и правил себя.

Я укрылся в подвале, я резал

Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь.

Я хочу быть с Тобой,

Я хочу быть с Тобой,

Я так хочу быть с Тобой,

Я хочу быть с Тобой,

И я буду с Тобой!

В комнате с белым Потолком

С правом на Надежду,

В комнате с видом на огни

С верою в Любовь.

Твое имя давно стало другим,

Глаза навсегда потеряли свой цвет,

Пьяный врач мне сказал, Тебя больше нет,

Пожарный выдал мне справку, что дом Твой сгорел.

Я ломал стекло, как шоколад, в руке,

Я резал эти пальцы, за то что они

Не могут прикоснуться к Тебе.

Я смотрел в эти лица и не мог им простить,

Того что у них нет Тебя и они могут жить.

Я хочу быть с Тобой,

Я хочу быть с Тобой,

Я так хочу быть с Тобой,

Я хочу быть с Тобой,

И я буду с Тобой!

В комнате с белым Потолком

С правом на Надежду,

В комнате с видом на огни

С верою в Любовь.

Во мне сто тысяч граммов веры…
Сомнений десять миллиграмм…
Преобладает чувство меры…
Терпенья в долг любезно дам
И без процентов, а в рассрочку…
Есть нежности ещё глоток…
Любовь и мысли в каждой строчке…
От них по телу дрожь, как ток…

Во мне надежды килограммы…
Солёной боли литров сто…
Во мне так много слова «Мама»
От двух моих родных цветков…
Во мне печали чемоданы,
Я их оставлю за бортом…
И в будущее брать не стану,
И слово вычеркну «Потом»…

Моё от прошлого спасенье –
Уменье просто жить сейчас…
Ценить волшебные мгновенья,
Тепло сердец, сиянье глаз…
Заполню радостью вагоны
И повезу по городам…
Любви действительны законы,
Они всесильны тут и там…

И капля счастья, что осталась
Сердец наполнит миллион…
Вчера сквозь слёзы улыбалась,
Сегодня действует закон –
Когда любовью отвечаешь
На звонкий смех и грустный взгляд,
Её обратно получаешь,
Но с умноженьем во сто крат…

(Ирина Самарина-Лабиринт.)

Я проснулся рано утром,

Я увидел Hебо в открытую Дверь.

Это не значит почти ничего,

Кроме того что, возможно,

Я буду жить.

Я буду жить еще один День —

Я не смертельно болен,

Но я в лазарете стерильный и белый

И не выйду отсюда, пока не придет

.

Доктор твоего тела.

.

Я не буду лгать Врачу —

Это было и раньше — мой приступ не нов,

Это не значит почти ничего,

Кроме того что, возможно, мы будем жить.

Мы должны быть внимательней в выборе Слов,

Оставь безнадежных больных —

Ты не вылечишь мир — и в этом все дело,

Пусть спасет лишь того, кого можно спасти,

Спасет лишь того, кого можно спасти,

.

Доктор твоего тела.

.

Я проснулся рано утром,

Я увидел Hебо в открытую Дверь,

Это не значит почти ничего,

Кроме того что, возможно,

Я буду жить.

Я буду жить еще один День,

И будет еще одна пьяная Ночь,

Как пыльная моль на подушку присела,

И не был я болен, и не был врачом.

.

Доктор твоего тела,

Доктор твоего тела,

Доктор твоего тела,

Доктор твоего тела.

Любочка

Барто Агния

.

Синенькая юбочка,

Ленточка в косе.

Кто не знает Любочку?

Любу знают все.

Девочки на пpазднике

Собеpутся в кpуг.

Как танцует Любочка!

Лучше всех всех подpуг.

Кpужится и юбочка

И ленточка в косе,

Все глядят на Любочку,

Радуются все.

Hо если к этой Любочке

Вы пpидете в дом,

Там вы эту девочку

Узнаете с тpудом.

Она кpичит еще с поpога,

Объявляет на ходу:

- У меня уpоков много,

Я за хлебом не пойду!

Едет Любочка в тpамвае -

Она билета не беpет.

Всех локтями pаздвигая,

Пpобиpается впеpед.

Говоpит она, толкаясь:

- Фу какая теснота!-

Говоpит она стаpушке:

- Это детские места!

-Hу садись, - вздыхает та.

Синенькая юбочка,

Ленточка в косе.

Вот какая Любочка

Во всей своей кpасе.

Случается, что девочки

Бывают очень гpубыми,

Хотя необязательно

Они зовутся Любами.

P.S.

очень поучительное произведение :)

Пробираясь до калитки

Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи.

Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь:
Замочила все юбчонки,
Идя через рожь.

Если кто-то звал кого-то
Сквозь густую рожь
И кого-то обнял кто-то,
Что с него возьмешь!

И какая вам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи!

(Роберт Бернс)

«Стану царём — первым делом… так, что первым

делом? А, пианину! А то что это за жизнь, без

пианины?» (с)

(мф «Падал прошлогодний снег»)

.

А и правда, как без пианино,

если ходит девочка в кружок.

Доченька, единственная, Нина…

Доченьке двенадцатый годок.

Вот в многотиражке на заводе

дочкин напечатали портрет.

Пишут, что талантливая вроде.

Жалко, инструмента в доме нет.

Клавиши рисует на газете

да играет в полной тишине.

Пальчики испачканные эти

видятся родителям во сне.

А девчонке снятся песни Грига,

Сольвейг на заснеженной лыжне.

Толстая растрёпанная книга

дремлет рядом с ней на простыне.

И однажды утром на рассвете

в доме появился наконец,

перебудоражив всех соседей,

новый удивительный жилец.

В Стрельне, у немецких колонистов

куплен и доставлен, как хрусталь,

вымечтанный, красно-золотистый

беккеровский сказочный рояль.

Мне бы вас порадовать, да нечем.

В сорок первом, где-то в декабре

выменяли «Беккера» на гречу,

слёзы мимолётно утерев.

Пальцы огрубели от работы,

ссадины, мозоли, волдыри…

А без пианино в доме, что ты!

Всё мечтала внукам подарить…

.

*   *    *    *     *      *

PESNYA

Светом милости Твоей

Ты меня наполни!

Слаще всего на земле, ла-ла-ла-лай-лай-лай,

Мне любовь Твоя.

Мой Возлюбленный, Отче Милосердный!

Мой Возлюбленный, Отче Милосердный!

Ты веди меня волею Твоей!

Ты веди меня, ла-ла-ла-лай-лай-лай,

Волею Твоей!

Устремится Твой слуга,

Как олень быстроногий,

Чтобы склониться, ла-ла-ла-лай-лай-лай,

Перед славой Твоей.

Видел все, но ничего не замечал.
Брал, что мог, но ничего не отдавал.
На запястье золотые времена
Когда-то приручены, и ты им слуга

Отчаянье - как старая фольга,

как воздыхатель в образе врага,

как утро вдруг, когда его не ждёшь,

как силуэты лошадей сквозь дождь.

Оно в тебе как розовые сны,

залитые чернилами вины,

как жадное желание найти

три нужных слова, а потом уйти.

Отчаянье как страх слепого дня,

оно подобно профилю огня.

Ты не сгорел и ветер в парусах.

И только пепел у тебя в глазах.
(М. Мамаев)

Мы не ангелы - мы не умеем обманывать время

Оно не ждет, все ускоряя бег

Но когда от биения сердца ломаются стены

Обычный вдох может тянуться век

Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет

и удивится - как близко черемухой пахнет,

пахнет влюбленностью, пахнет любовным признаньем,

жизнь впереди - как еще не раскрытая книга.

Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет

и удивится - как быстро черемуха чахнет,

сохнет под окнами деревце, вьюгою пахнет,

пахнет снегами, морозом, зимой, холодами.

Кто-нибудь утром сегодня совсем не проснется,

кто-нибудь тихо губами к губам прикоснется

и задохнется - как пахнет бинтами и йодом,

и стеарином, и свежей доскою сосновой.

В утреннем воздухе пахнет бинтами и йодом,

и стеарином, и свежей доскою сосновой,

пахнет снегами, морозом, зимой,

холодами и - ничего не поделать - черемухой пахнет.

Пахнет черемухой в утреннем воздухе раннем.

Пахнет влюбленностью, пахнет любовным признаньем.

Что бы там ни было с нами, но снова и снова

пахнет черемухой - и ничего не поделать!

(Ю. Левитанский, 1980.)

Господи!.. Какое небо синее,

Земля покрыта инеем,

И холод жжёт в груди...

БРОДВЕЙ

Асфальт - стекло.

Иду и звеню.

Леса и травинки -

сбриты.

На север

с юга

идут авеню,

на запад с востока -

стриты.

А между -

(куда их строитель завез!) -

дома

невозможной длины.

Одни дома

длиной до звезд,

другие -

длиной до луны.

Янки

подошвами шлепать

ленив:

простой

и курьерский лифт.

В 7 часов

человечий прилив,

В 17 часов

- отлив.

Скрежещет механика,

звон и гам,

а люди замелдяют

жевать чуингам,

чтоб бросить:

"Мек моней?"

Мамаша

грудь

ребенку дала.

Ребенок

с каплями из носу,

сосет

как будто

не грудь, а доллар -

занят

серьезным

бизнесом.

Работа окончена.

Тело обвей

в сплошной

электрический ветер.

Хочешь под землю -

бери собвей,

на небо -

бери элевейтер.

Вагоны

едут

и дымам под рост,

и в пятках

домовьих

трутся,

и вынесут

хвост

на Бруклинский мост,

и спрячут

в норы

под Гудзон.

Тебя ослепило,

ты осовел.

Но,

как барабанная дробь,

из тьмы

по темени:

"Кофе Максвел

гуд

ту ди ласт дроп".

А лампы

как станут

ночь копать,

ну, я доложу вам -

пламечко!

Налево посмотришь -

мамочка мать!

Направо -

мать моя мамочка!

Есть что поглядеть московской братве.

И за день

в конец не дойдут.

Это Нью-Йорк.

Это Бродвей.

Гау ду ю ду!

Я в восторге

от Нью-Йорка города.

Но

кепчонку

не сдерну с виска.

У советски

собственная гордость:

на буржуев

смотрим свысока.

P.S.

"на буржуев смотреть свысока" - :))))))

у Владимира видимо комплекс неполноценности был небольшой :))

Десять минут до старта
Жарко и в горле комок
Нынче как лягут карты
Знает один лишь бог.

Тихо сказав ни пуха
Тронешься ты в этот путь
Веруя в силу духа
Ну и в фортуну чуть-чуть.

Всё в твоей власти
Мир за нас
На циферблате твой звёздный час.

Лей, ливень не жалей,
Вылей всё скорей, чтобы к утру просохло.

Каждый из нас знал, что у нас

Есть время опоздать и опоздать еще,

Но выйти к победе в срок.

И каждый знал, что пора занять место,

Но в кодексе чести считалось существенным

Не приходить на урок;

И только когда кто-то вышел вперед,

И за сотни лет никто не вспомнил о нем,

Я понял - Небо

Становится ближе

С каждым днем...

Мы простились тогда, на углу всех улиц,

Свято забыв, что кто-то смотрит нам вслед;

Все пути начинались от наших дверей,

Но мы только вышли, чтобы стрельнуть сигарет.

И эта долгая ночь была впереди,

И я был уверен, что мы никогда не уснем;

Но знаешь, Небо

Становится ближе

С каждым днем...

Сестра моя, куда ты смотрела, когда восход

Встал между нами стеной?

Знала ли ты, когда ты взяла мою руку,

Что это случится со мной?

И ты можешь идти и вперед, и назад,

Взойти, упасть и снова взойти звездой;

Но только пепел твоих сигарет - это пепел империй,

И это может случиться с тобой;

Но голоса тех богов, что верят в тебя,

Еще звучат, хотя ты тяжел на подъем;

Но знаешь, Небо

Становится ближе;

Слышишь, Небо

Становится ближе;

Смотри - Небо

становится ближе

С каждым днем.

Ее глаза на звезды не похожи
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.

(Шекспир. Сонеты)

Шар такой чудесной выточки,

А висит на чем – не знаю.Может,

он висит на ниточке Меж несчастием и раем,

Между слабостью и силою,...И висеть до срока надо,-

Полюбите эту милую Землю, пахнущую садом.

( Иоанн Шанхайский.)

--

люблю я этого Володю, ну как же можно было так прикольно писать:

он ЗНАЕТ город будет, он ЗНАЕТ саду цвесть!!! :)))

а мы тоже знаем что Город БУДЕТ, когда Такой Господь у нас есть!

*  *  *

По небу тучи бегают,

Дождями сумрак сжат,

под старою телегою

рабочие лежат.

И слышит шепот гордый

вода и под и над:

"Через четыре года

здесь будет город-сад!"

Темно свинцовоночие,

и дождик толст, как жгут,

сидят в грязи рабочие,

сидят, лучину жгут.

Сливеют губы с холода,

но губы шепчут в лад:

"Через четыре года

здесь будет город-сад!"

Свела промозглость корчею -

неважный мокр уют,

сидят впотьмах рабочие,

подмокший хлеб жуют.

Но шепот громче голода -

он кроет капель спад:

"Через четыре года

здесь будет город-сад!

Здесь взрывы закудахтают

В разгон медвежьих банд,

И взроет недра шахтаю

соугольный "Гигант".

Здесь встанут стройки стенами.

Гудками, пар, сипи.

Мы в сотню солнц мартенами

Воспламеним Сибирь.

Здесь дом дадут хороший нам

и ситный без пайка,

аж за Байкал отброшенная

Попятится тайга".

Рос шепоток рабочего

Над тьмою тучных стад,

а дальше неразборчиво,

лишь слышно - "город-сад".

Я знаю - город будет,

я знаю - саду цвесть,

когда такие люди

в стране в советской есть!

...Перестроятся ряды конвоя,

И начнётся всадников разъезд.

Словно в бурю смерч, над головою

Будет к небу рваться этот крест.

Брошусь на землю у ног распятья,

Обомру и закушу уста.

Слишком многим руки для объятья

Ты раскинешь по концам креста.

Для кого на свете столько шири,

Столько муки и такая мощь?

Есть ли столько душ и жизней в мире?

Столько поселений, рек и рощ?

Но пройдут такие трое суток

И столкнут в такую пустоту,

Что за этот страшный промежуток

Я до воскресенья дорасту.

("Магдалина", отрывок, Б. Пастернак, стихи Юрия Живаго)

Дай вам Бог с корней до крон
без беды в отрыв собраться.
Уходящему — поклон.
Остающемуся — братство.

Вспоминайте наш снежок
посреди чужого жара. ...
Уходящему — рожок.
Остающемуся — кара.

Всяка доля по уму:
и хорошая, и злая.
Уходящего — пойму.
Остающегося — знаю.

Край души, больная Русь,—
перезвонность, первозданность
(с уходящим — помирюсь,
с остающимся — останусь) —

дай нам, вьюжен и ледов,
безрассуден и непомнящ,
уходящему — любовь,
остающемуся — помощь.

Тот, кто слаб, и тот, кто крут,
выбирает каждый между:
уходящий — меч и труд,
остающийся — надежду.

Но в конце пути сияй
по заветам Саваофа,
уходящему — Синай,
остающимся — Голгофа.

Я устал судить сплеча,
мерить временным безмерность.
Уходящему — печаль.
Остающемуся — верность.

(1971 .)

Я пришёл к тебе таким
Ты ждала меня семь долгих лет
Всё в словах не высказать
Вот моя рука
Я пришёл к тебе другим
На подошвах пыль семи планет
Сколько отняла судьба
Раз и навсегда

Ты пожалуйста не верь
Что тебя уже нельзя спасти
Прошепчи мне исповедь
Только не молчи
Через семь морей прошёл
Чтобы утонуть в твоих глазах
Всё что в сердце сохранил
Я тебе отдам

Я тебя никому не отдам -
Замерзающий плакал котенок,
Умудренный не по годам,
Рыл он снег серебристый под кленом.
Навсегда я останусь с тобой,...
Я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной
Мне никто больше в мире не нужен,

Я сейчас закопаю нас в снег,
Там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро прошел человек
В зимней куртке и пуховой шапке.
А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймет,

Что пришлось пережить нам с тобой.
Ты держись, не смотри, что я мал,
Что в кровь изодрались ноги,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего, нам помогут боги,
Нет, серьезно, я слышал о них,
Есть такие кошачьи боги.
Даже ветер в долине стих,

Слушал сказ малыша у дороги.
А котенок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете,
Он, безумец, ещё не знал,
что остался один на свете
Еще теплое тело лежало,
А из глаз, по мохнатой щеке,
Золотая слезинка бежала.
Эй, малыш, перестань копать,

Все-равно ей уже не поможешь,
Будет лучше тебе поспать,
О нее погреться ты сможешь,
Но безумец не слышит, сопит,
Он не сдастся теперь холодам
И упрямо во мглу твердит:
"Я тебя никому не отдам!!!"

Время - за полночь, люди спят,
Находясь в поддельном раю,
У котенка глаза блестят,
Он закончил работу свою,
Тихо, тихо ступая на снег,
Подошел туда, где трупик лежал
И почти как человек,

Он на ушко ей прошептал-
Мама, мамочка, я с тобой,
Я тебя никому не отдам,
Я у клена, под снежной горой,
Нам построил постельку, мам,
Он туда перенес ее,
А потом закопался сам,
Колыбельную пел мороз,
Но ее не услышать вам,
Колыбельная эта для тех,

Кто любовью всю жизнь живет,
Забывая о бедах своих,
Только верность в крови несет,
Он, безумец, в холодном снегу,
Он за ближнего душу отдал,
До последнего мига, в бреду,
Он за шею ее обнимал.

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.
Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте
— Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте
— Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.

Иван Бодхидхарма движется с Юга

На крыльях Весны;

Он пьет из Реки,

В которой был лед.

Он держит в руках географию

Всех наших комнат,

Квартир и страстей;

И белый тигр молчит,

И синий дракон поет;

Он вылечит тех, кто слышит,

И может быть тех, кто умен;

И Он расскажет тем, кто хочет все знать,

Историю светлых времен.

Он движется мимо строений, в которых

Стремятся избегнуть Судьбы;

Он легче, чем дым;

Сквозь пластмассу и жесть

Иван Бодхидхарма склонен видеть деревья

Там, где мы склонны видеть столбы;

И если стало светлей,

То, видимо, Он уже здесь;

Он вылечит тех, кто слышит,

И, может быть тех, кто умен;

И Он расскажет тем, кто хочет все знать,

Историю светлых времен.

.

*  *  *

Как правая и левая рука -

Твоя душа моей душе близка.

Мы смежны, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встаёт - и бездна пролегла

От правого - до левого крыла!